JR-4 уверенно шёл на максимальной скорости. Стейн держал машину ровно по середине реки, всего в паре метров от водной поверхности. Однообразие леса по обе стороны берега расступилось, открывая взгляду небольшую долину. Рагнар пригнулся и резко бросил байк вверх, выполнив длинную петлю. Двигатель свупа от такой нагрузки лишь загудел чуть сильнее – ему порой ещё и не так доставалось. Едва свуп-байк прошёл наивысшую точку петли, кодру-джи бросил его вправо. Стейн часто «выкатывал» свои негативные эмоции. Высокоскоростные маневры отвлекали от обременительных рассуждений, после такого праздника адреналина все решения принимались гораздо проще. Да и, в конце концов, Рагнар просто любил полёты. Любые полёты: на свупах, глайдерах, облачных машинах, космических кораблях. Скорость его завораживала. Для того, чтобы стать настоящим пилотом мало иметь хорошую реакцию, или закрепленные долгой практикой навыки. Для этого нужен талант, только тогда движение из одной точки в другую превращается в настоящее искусство. Свуп выполнил ещё одну петлю, на сей раз горизонтальную, сбрасывая скорость. Останавливающиеся турбины ответили облегченным гудением, выключенный репульсор, плавно опустил байк на специальные подножки и тоже затих.

Рагнар сбросил плащ и маску, ездить без которых было бы в высшей степени некомфортно, и улегся в густую траву. Позади осталась сумасшедшая гонка с самим собой. Заезд без правил, без ограничений по скорости, без соперников и без цели. Стейну просто требовалось побыть в одиночестве, чтобы привыкнуть к тому, что он снова лишился всего. Друзья, его дом, даже деньги, которые, как ни крути, тоже нужны – всё исчезло вместе с пропавшим Фламбергом. Был бы у бывшего пирата хоть какой-нибудь корабль, он бы тут же бросился на поиски. Но у первого лейтенанта теперь в наличии только свуп, а из команды и вовсе никого. Стало быть, остается только выбросить эту мысль из головы и не терзать себя понапрасну.

Окрестное зверьё, разбежавшееся от шума турбин, теперь потихоньку возвращалось. Какая-то толстая, и от того неповоротливая, ящерица оказалась излишне беспечной и подошла слишком близко, видимо, желая получше разглядеть кодру-джи. За что и поплатилась – увесистый булыжник полетел ей точно в голову. Рагнар проворно вскочил на ноги и улыбнулся – мясо, зажаренное на костре, куда лучше любого пищевого концентрата. Он достал из чехла нож и с изрядной сноровкой принялся разделывать тушку. Когда-то дед говорил ему, что настоящему воину стыдно не знать хотя бы несколько способов разделки и приготовления дичи. Тогда Рагнар не очень-то уловил связь между охотой и ремеслом воина, но наставления на всякий случай старательно запомнил. Тем более наука была несложной.

Через полчаса нанизанные на прутики куски мяса уже шипели, жарясь над костром.

Нет ничего лучше ароматной сигары после сытного ужина. Табачный дым пластами слоился в вечернем воздухе, не желая никуда улетать. От костра уже остались одни угли, перемигивающиеся красными всполохами. Стейн с шумом втянул воздух, было слишком душно – наверное, через час-другой начнётся гроза. Рагнар представил себе сомнительное удовольствие лететь назад в дождь – мокро, холодно, видно плохо. И хотя видеть в плохую погоду помогал визуальный компенсатор, но лезть под дождь всё равно не хотелось.
Двигатель с готовностью отозвался довольным урчанием. На краю долины был расположен каменный храм, которых на Манто-Кодру было довольно много. Этот находился довольно далеко от обжитых мест, так что вряд ли здесь появляются другие кодру-джи.

Байк аккуратно примостился под каменным навесом у стены. Стейн вынул ключ карту, вскинул на плечо сумку и поднялся по ступеням. Рагнар уже давно избавился от благоговения перед святынями, но что-то в его душе отзывалось трепетом, когда она видел эти стены. Обыкновенный храм. Все они на Манто-Кодру были похожи меж собой. Нарочито грубые, массивные. Ко входу вела длинная лестница, всегда состоящая из сотни ступеней, наверху был маленький дворик и клумба. Здесь всегда росло несколько деревьев, высотой в рост кодру-джи. Такие деревца не встречались больше нигде на планете. Отсюда же вниз уходила лестница. Во внутренних помещениях храмов всегда было одинаково пусто. Только камни, камни, камни… Или неизвестные строители когда-то увезли с собой все свои сокровища, или их разграбили так давно, что стёрлась и сама память об этом.

Стейн поднялся на сотую ступень… Деревья в этом саду были совсем нетипичными. Обычно незатейливые, с аккуратными светло-желтыми листиками, здесь храмовые деревья были будто больны – перекрученные, словно в судорогах ветки, ярко-золотые, с багряными прожилками листья.

Едва Рагнар ступил под крышу, как с неба посыпались первые капли дождя. Вначале робкие, они за пару минут набрались уверенности и сил, и начался настоящий ливень…

Рагнар стоял, прислонившись плечом к одной из колонн, и вглядывался в стену падающей воды. Просто смотреть в дождь – это, наверное, одно из самых древних занятий, известных разумным существам. Есть что-то в том, чтобы наблюдать за проявлениями стихии, которой абсолютно всё равно – есть ты здесь, или нет. Дождь идёт сам по себе, дождь идёт сам для себя… Немногие могут похвастаться тем же. Стейн на секунду был близок к тому, чтобы бросить всё и остаться где-нибудь в этих краях навсегда. Жить, отбросив всё искусственное и наносное, наблюдать за вечным дыханием природы… Подобные мысли задерживались в голове у первого лейтенанта именно, что на секунду-другую. То ли он по природе своей был слишком беспокойным, то ли просто его всегда отвлекали в такие моменты, неизвестно. Впрочем, на этот раз всё было известно совершенно точно – отвлекли.

Стейн резко обернулся на шорох. Обернулся скорее по привычке, нежели ожидая что-либо увидеть – звери и птицы всегда сторонились этих камней, а ближайшее поселение кодру-джи отсюда в тысяче километров, наверное. Тем сильнее было удивление, когда во вспышке молнии её увидел… Молния, как ей и положено, угасла, не успев толком ничего показать. Рагнар успел даже подумать, что это могла быть странная, практически невероятная, но все таки ошибка визуального компенсатора. Но тут он услышал её смех…

Кодру-джи осторожно раздвинул листву, к храмовым деревьям на Манто-Кодру всегда относились бережно – сломай и другого такого не вырастет никогда. Никого… Стейн задумался. Девушка, кажется, была человеком. Что человек может здесь делать? Очень интересно. Рагнар решительно направился к ступеням, ведущим во внутренние ярусы, куда же она ещё могла уйти, если не туда?

Стейн остался наедине со своим удивлением. Зелёные огоньки, секунду назад бывшие виденьем, таяли в воздухе, а Рагнар уже даже не пытался понять, что же происходит…
Все кодру-джи склонны к мистике, и хотя первый лейтенант был человеком образованным, в данный момент он решительно отказался размышлять. И правильно, наверное. Сложно оперировать привычными категориями, когда стоишь в свете факелов, и пламя, пляшущее вдоль стен, рисует тенями на камнях такие причудливые образы. Нижняя пара рук крест накрест инстинктивно легла на рукояти рапир, едва послышались первые звуки. Верхняя, словно она жила отдельно, осталась расслабленной.
Музыка разлилась под каменными сводами. Очень необычная музыка. Классически правильные скрипка и фортепиано в компании барабанов, которые присущи скорее шаманам примитивных народов. Как будто в повзрослевшей культуре остались вкрапления первобытной мудрости. Как ни силился Рагнар, но ничего похожего на эту мелодию он вспомнить не мог.
Впрочем, Стейн никогда не мог пожаловаться на нерешительность. Он, внимательно вслушиваясь, пошёл туда, где должен был проходить этот странный концерт…

Энергичные рифмы увлекали не хуже музыки. Было в этих незатейливых строчках что-то неуловимое, что наполняло Стейна весельем. Так и хотелось поскорее присоединиться к непонятному, но явно увлекательному карнавалу, восславить неведомого бога, и обязательно составить компанию не менее неведомой Строндляй. Задорный темп стихов не оставлял ни малейшей возможности поступить иначе. Рагнар одернул жилетку, поправил воротник, посмотрелся в блестящий мраморный пол, как в зеркало, и чуть было не шагнул вперёд…

Интуиция, к счастью, лейтенанта никогда не подводила – вот и сейчас в его сознании словно тренькнул тревожный колокольчик, и он так и остался стоять на месте. Стейн вспомнил о красной молнии, которую демонстрировала ему эта эфирная поэтесса. Вспомнить строчки, которые она декламировала, оказалось нелегко – из-за окружающего задорного ритма, даже мысли разбивались по парам и принимались танцевать. Испытание, игра, игра, клетки, фигуры, ходы… Рагнар с трудом сосредоточился и вспомнил: такой игре учил его дэшейд, капитан считал эту игру очень полезной тренировкой для ума. И название такое затейливое… в переводе на бэйсик значило что-то вроде «смерть императора». Правила Стейн помнил чуть лучше, чем название… Фигуры в этой игре подчинялись строгим правилам, там оговаривалось и как им стоять, и как им ходить, и как им нападать, и как им умирать. Кажется фигура справа – ладья, стало быть он, Стейн, сейчас на месте то ли ронто, то ли банты.. а, конь! Точно, какое-то мистическое животное, на самом деле таких зверей нет, вроде бы. И конь вот ходил, ходил он… О! Траектория была прямым углом, где одна сторона была обязательно длиной в две клетки, а вторая в три. Рагнар улыбнулся – по сравнению со справочниками по астронавигации все эти мистические игры были сущим детством. Лейтенант повернулся и решительно зашагал по клеткам, старательно следуя правилам для шахматной фигуры.

Белая вспышка исколола глаза… Потеря чувств на краткий миг… Падение…

И родная стихия вокруг. Это все прочие падают, пилоты и отчаянные оптимисты только летают… Белизна вокруг заполняла всё, тишина вытесняла остатки реальности… Рагнар даже не пытался сопротивляться, зачем? Мир это ведь всего лишь наше восприятие. Воспринимай по-другому и мир изменится.

Первым возник воздух, хлесткое сопротивление, свист разорвал звуками тишину… И ощущение скорости, вместо непонятного падения. Стейн пошёл на поводу у не-яви, бросившись камнем вниз, теперь это было уже не падение… полёт. Падение он давно обогнал…

Чёрная точка внизу вырастала перед глазами, разворачиваясь в реальность… Внизу были камни, внизу были чудные залы древнего храма, внизу был он-настоящий.

Рагнар открыл глаза и улыбнулся Строндляй:
- Я всегда думал - на Манто-Кодру праздники начинают приветственной чашей, нет?

- Благодарю, - Стейн пригубил рубиновое великолепие, возникшее из воздуха. Вино было терпким, с легкой кислинкой, точь-в-точь, как он любил.

Окружающая праздность совсем не вязалась с обликом кодру-джи, вышедшего из здешних густых теней. Шрамы, старинный доспех, шлем, словно сошедший со страниц рыцарских романов. Эта веселость, неуместная на фоне воина, этот воин, неуместный на фоне праздника бодрых рифм. Всё очень походило на спектакль, только вот и Строндляй, и этот зал, и шрамы на лице кодру-джи были слишком реальными. Всё вокруг было настолько реальным, что вместе складывалось в совершенно невозможную картину.

- Моих родных? – Рагнар под руку со своей дамой последовали за кодру-джи, назвавшим лейтенанта братом, - Ты говоришь о клане?

-- Да, клан. -- лицо исказила улыбка-оскал. -- Начиная с его первого колена, с основателя. Времени у тебя будет мало, потому решай сейчас, что ты хочешь спросить. Времени, конечно, как понятия тут вообще не существуют, но ты попал сюда не по этой причине, это просто наш тебе подарок
- Теперь история рода Прайд забыта даже самим кланом, - Стейн поморщился, вспоминая, что и сам он об истории рода знал только обрывки, услышанные от деда. Многие знания канули в лету со смертью Эсгера, в том, что некому оказалось их перенять, была и вина Рагнара, - Дед говорил, что предки его предков когда-то жили вдали от всех, оказывается вот оно где, это место.

Перед тем как войти, кодру-джи поинтересовался об оружии, Стейну даже не пришлось задумываться, они с Дэлом часто разговаривали об этом, и всегда их мнения сходились:
- Сила воина не в его оружии, а в нём самом, - Прайд улыбнулся собеседнику, - Нам предстоит драться?

Волк не ответил, Рагнар не стал настаивать. Он прошёл в следующий зал и принялся с любопытством смотреть по сторонам. А посмотреть было на что: клановый зал, точь-в-точь такой, каким его помнил веревольф Мерк. И кодру-джи, его предки, его клан. Взгляд скользил по лицам, некоторые были знакомы по старым голографиям, некоторые нет, хотя фамильное сходство было налицо. Один из мужчин, одетый в форму пилота-истребителя времен Старой Республики, вдруг заговорщицки подмигнул Стейну – похоже, бунтари в клане Прайд не переводились во все времена…

Вопросов было много, самых важных - два. Но задал Стейн всего один:
- Я знаю, что я могу чувствовать то, что называют Великой Силой, - он обвел взглядом, стоящих перед ним кодру-джи, - Но я не могу подчинить себе это чувство. Как мне понять свой дар? Или своё проклятье. Как заставить его служить себе?

Всё это время Рагнар думал о том, что, наверное, и сам он когда-нибудь окажется здесь. Вечный праздник – не самый худший вариант. Фруагр не выглядел несчастным, значит и Стейну понравится.

Они покинули зал клана, весьма своеобразным способом, надо сказать. Стейн с грустной усмешкой отметил, что вопросов у него теперь ещё больше, чем было. Более менее понятными и близкими были слова о восстановлении клана. Рагнар с удивлением понял, что поступил неправильно, когда ушёл от проблем. Лидер клана должен быть сильным. Если отцу недостаёт силы, решимости, ума, или чего-либо ещё – надо взять всё в свои руки. Стейн достаточно насмотрелся на семьи кодру-джи в столице, ещё поколение-другое и традиции Манто-Кодру будут ютиться лишь в затерянных уголках, вроде этого.

-- Ты хотел подчинить ее? -- она рассмеялась. -- Подчинить?! Будь ласков со мной...
Голос Строндляй отвлек кодру-джи от раздумий. Окружающий их зал, или это был колодец, или просто какая-то рукотворная каверна, отличался от других помещений храма. Пожалуй, даже слишком отличался - выход здесь был на высоте ста метров.
- Спешу сообщить, моя дорогая - Стейн обвёл взглядом стены, - Что никакого выхода отсюда я не вижу – мой байк снаружи, а летать самостоятельно я как-то не научился.

Планета закрыта на карантин.
Прибытие и вылет с планеты запрещены.