Carnege осмотривал холл, когда услышал, что Раф, что говорил.

-У меня нет имени, я его забыл очень давно, так что, просто есть одно слово которое, заменяет мне имя - Carnege.

Carnege повернулся лицом к Рафу, на Carnege был одет чёрный капюшон, а лицо его было опущено, из-за этого лица не было видно, но он точно знал, где находиться Раф.

Странные слова и мгла под капюшоном Карнейджа, словно у того не была лица, заставили Рафа на секунду напрячься – сам того не осознавая, он шевельнул пальцами левой руки, протянув их к несуществующей рукояти меча. Но – не более чем на секунду. Ситы часто посещали Обитель – а именно один из них, как понял Раф, находится сейчас перед ним – поэтому Раф давно уже избавился от своей привычки настороженно относиться ко всему, что связано с Силой.

- Ну что ж…Карнейдж. Располагайтесь, - сказал он, указав на одно из кресел.

-Мне бы хотелось посмотреть на всю Обитель.

Так как гость отказался, то Раф сам уселся в это кресло (не пустовать же ему в самом деле!).
- Как вам будет угодно, только, - сказал Раф, указывая в сторону одной из дверей, что были в Холле, - боюсь, Комнату Дуэлей я вам не открою, ее не следует тревожить по пустякам...да еще есть комната Маэстро, туда вы вряд ли сможете попасть...А так - Обитель полностью в вашем распоряжении.

-Я в Обители не был очень давно, покажи мне все комнаты, чтобы старое представление о ней у меня вновь сложилось.

И вновь в глазах Рафа зажглись шальные искры. Вот только на этот раз причина была совершенно иной, да и сам Раф о них совсем не подозревал. А причиной тому была мысль, скорее даже отблеск некой идеи или желания, нежели что-то большее, возникшая в его мозгу. А вдруг...но ведь и в самом деле давно...
- Сложилось представление, вы сказали? Тогда осмотр комнат это совсем не то... По большей части во всех комнатах, кроме Холла, либо просто-напросто лежит всякий хлам, либо их кто-нибудь занимает...Если вы хотите получить представление об Обители, для этого существует лишь один способ, - взгляд Рафа скользнул по стойкам с оружием, стоящим по бокам от двери в Комнату Дуэлей. - Как вам эта мысль?

Carnege был поражён наглостью человека.


-Дуэль? Человек, если ты этого жаждешь, тогда, пожалуйста, возможно там и начнёться твоё путишествие к Тьме.

Carnege громко рассмеялся и подошёл к двери, которая вела в Комнату Дуэлей.

В этом была своеобразная прелесть, в том, чтобы сразиться с человеком, которого впервые увидел практически несколько мгновений назад. Этакий авантюризм. Да и размяться не мешало бы, Раф уже успел соскучиться по ощущению рукояти в руке: в последний раз он по-настоящему, тренировки не в счет, держал меч в тот день, когда скрестил клинки с Аркусом.

Он встал и, подойдя к двери, вставил ключ в замочную скважину.
- Рад, что вы не отказались, но, должен сказать, вы ошибаетесь, - сказал Раф, улыбнувшись уголками губ, - мое странствие пролегает вдалеке и от Света, и от Тьмы.

С легким сухим щелчком замок открылся…

Грэдмор толкнул створку двери, которая оказалась и не заперта вовсе...
Двери отворились и рассеивая тьму в Обитель хлынула волна света. Внутри, как и снаружи было, пустынно. Тихо, как на кладбище. Ну вообще-то Дантуин и был кладбищем, но теперь здесь есть люди, но где они. Грэдмор сделал четыре шага вперёд и дверь со скрипом закрылась за ним. Возникло странное чувство, будто за ним наблюдали сотни любопытных глаз, которым не терпелось наброситься на тебя из теней Обители. Ладонь мягко легла на рукоятку, но вытаскивать меч юноша не торопился. Кто знает, чего хотят духи этого места. Может быть они и не враги вовсе, может быть даже друзья.

Грэдмор вдруг остановился. Сердце в груди как будто остановилось, зрачки расширились, лицо заметно постарела, покрылось морщинами. Неведомый страх сковал всё его тело. Он смотрел на стены. Стены, что были ему до боли знакомы. Стены, что несли сотни воспоминаний о его жизни. Жизни в которой было всё - любовь и ненависть, друзья и враги, верности и предательство. Он просто стоял с открытым ртом пытаясь что-то сказать, но изо рта доносился какие-то неясные хриплые звуки. Никто, даже сам Грэдмор, не знает, что именно он увидел. Сотни неясных ведений его жизни. Десятки имён. Знакомых и незнакомых - Иов, Маэстро, Мелвар, Тиранус. Последнее имя вызывало у Грэдмора какое-то неподдельное отвращение и жгучую боль одновременно. Лица, что он уже видел и те что невидел наверное никогда. Всё смешалось в его голове. Одна мысль замещалась другой.

Вскоре видения кончились. В глазах стоял какой-то туман. Он не заметил бы, что стоит на колених если бы не захотел сделать шаг по направлению к стенам что так влекли его к себе. Голоса, зовущие, манящие. Грэдмор встал с колен и подошёл к стене. Рука не произвольно потянулась к ней. Но он остановился, приходя в сознание, и вновь осмотрелся

... Никого. Только призраки это места непрерывно сдели за ним. Рука наконец коснулась к холодной поверхности стены. Камень хранил в себе холод, холод воин, битв, остывающей крови. Дверь тихонько отворилась, как будто звала куда-то, манила. Неужели Грэдмор пришёл сюда действительно зря. Нет. Он пришёл сюда за ответами и он найдёт их. Если даже платой за это будет его собственная жизнь.
Здесь нет смерти - раздалось откуда из далеко. Как будто говорили эти древние колонны или эти стены или вовсе говорила сама Обители, или это были духи населяющие её. Голос мягкий, спокойный, как течение реки. И продолжал: Здесь есть Великая Сила...
Но тут же его оборвал другой, грубый, холодный, как ледяная глыба, крепкий, как камень. Он так же как и первый раздавался ото всюду. Понять, один ли это человек или их много, невозможно. То был просто голос, который проникал в самую суть души человеческой.
Здесь нет места слабости, здесь Тёмная сторона... Здесь нет страха, есть могущество... - гремел второй голос, так знакомый ему. Казалось, что он слышал его всю жизнь. Да. Конечно. То был его голос, но кому принадлежал второй... Тоже Грэдмору?
-Знание сильнее невежества - вновь раздался первый голос.

-Неправда! - крик Грэдмора будто бы ушёл в некуда, а голоса всё продолжали твердить ничего не значащие, а может быть и значащие всё фразы. Вспышка... Неясные голос: Ты запутался, я думаю пора прекратить эти метания... Красный росчерк. Он предатель, маэстро, он хочет всё разрушить... Он убил моего учителя... Тиранус был глупцом... Неправда, ты лжёшь... Он заставил тебя верит в ту истину, которую считал истиной... Ты лжёшь...
В следующую секунду видения прекратились. Грэдмор стоял уже на улице, рядом со своим Х-вингом. Память возвращалась к нему, но похоже он сам был этому не рад.

В самом темном углу Холла,в позе лотоса уже 2 месяца пребывал джедай - Кип Дюррон.

Глаза открылись ... сознание постепенно возвращалось... воспоминания тоже потихоньку ''вползали'' обратно в мозг .
Никто и не мог и догадаться в каких глубинах Силы находился мастер.Вот он уже встал на ноги и стал осматриваться ,так Маэстро нигде не было значит надо выбираться отсюда и лететь домой...

Джедай медленно поднялся на ноги и побрел к выходу из обители ...Ноги еще плохо слушались,голова болела ,джедай не хотел пользоваться Силой ,он стал к ней ''глух'' на некоторое время. А вот и выход отсюда ...

Вы наверное уже все слышали (читали), что сроком на месяц (испытательный срок), меня наделили правами ДМа, поэтому, я бы хотел сделать объявление:
Прошу вызваться двух добровольцев, неважно кто, Джедаи, Ситы, солдаты Республики, или Империи, наёмники и т.д.
Будет проведён пробный поединок, без последствий для героев, ... так называемый "Пробный камень".

Когда будут набраны два добровольца, я сделаю объявление относительно основных параметров и условий для оценки повреждений и боеспособности опонентов.

Спасибо всем заранее.

///приветствую.
не понятно что за "пробный поединок"? ты хочешь попробовать свои силы в судействе? 2 добровольца это реальные персонажи? думаю это будет сложно, потому что просто так перса из сюжета не выдернешь. если это отдельные персы, то просто создай тему и пригласи тех, кого хочешь видеть в роли сражающихся.
удачи
Маэстро

Выйдя из Комнаты Дуэлей, Раф, пропустив Карнейджа вперед, запер дверь. Замок черство щелкнул, послушно обозначив закрытие двери. Взглянув на свои руки, Раф с недоумением обнаружил, что до сих пор держит меч. Холодное жало спокойно блестело в его руке, невозмутимостью металла отвечая на удивление человека. “Ну что ж, – усмехнулся Раф. – Как хочешь.”

Оставив своего гостя в Холле, Раф послонялся по углам Обители, в конце концов решив направиться в Мастерскую, где на весь оставшийся день погрузился в звонкий шепот, издаваемый точильным камнем. Нельзя сказать, что прямо уж многие из мечей нуждались в заточке лезвия – было видно, что Аркус и Черон прекрасно заботились об оружии – просто Рафу нужно было хоть какое-нибудь дело, на которое можно было бы потратить время, а идти в Дуэлянтскую еще раз не хотелось. Так он и провел этот день, раз за разом водя шершавой чернотой камня по, и без того бритвенно острым, клинкам.

…Когда ночь заволокла небо иссиня-черным туманом, оставив лишь белые скважины звезд, симфония ночной степи мягкой волной ударила в окно, и Раф наконец оторвался от своего дела. Выйдя из Холла, он бросил последний в этом “сегодня” взгляд на просторы ночного Дантуина и вернулся в здание, заперев наружную дверь. Наконец-то этот день завершился.
__________________________________________________________________________

Время текло, медленно заворачивая мир в призрачный саван бытия… Время текло, легким мановением ветерка превращая “сегодня” во “вчера”… да и ты уже не такой, каким был день тому назад… что-то умерло в этом мире, что-то родилось… Важно ли это? Не знаю…

Раф не мог точно сказать, сколько дней уже прошло с момента его прибытия на Дантуин – это было вчера? несколько дней назад? неделю? месяц? Прошлое и настоящее слилось для него в единое “сейчас”. Но Рафа это не слишком беспокоило – у него были более занимательные дела, нежели счет своенравных мгновений.

Меч, что он выбрал для боя с ситхом – тонкий изящный дан гьен – он оставил при себе. Странно, но Раф, сам не осознавая того, похоже привязался к этому клинку…

Большую часть времени он проводил вне Обители, погружаясь в стебли шелковистой пряной воды-травы необъятного степного моря, в котором остался лишь отблеск меча. Он доводил себя до изнеможения, пронзая гибким клинком-иглой незримые силуэты несуществующих врагов, вновь и вновь: шаг, выпад, острие упирается в горло фантома и вновь… и небо с удивлением вглядывалось в маленькую фигурку странного человека, танцевавшего с узкой полоской металла, словно в этом он видел нечто чрезвычайно важное. По-мнению неба, должно быть, это был очень глупый человек – зачем плясать с мечом, если можно висеть себе над землей и ничего не делать? Или у него что – своих дел человеческих нет? Может, небо было и право. Важно ли это? Не знаю…

Только в кой-то веки на душе было очень хорошо… странное слово – “хорошо”. Непонятное. Есть в нем смысл, нет в нем смысла – поди догадайся. Хорошо? Да, просто-напросто – хорошо. И очень тихо…

***

...Утро выдалось туманным. Белесая дымка киселем растеклась по равнине, скрыла от глаз влажный зеленый ковер. Море травы исчезло - и теперь мрачный, угрюмый утес Обители возвышался посреди лениво перетекающих туманных волн. Светлеющее небо застилала пелена грязно-серых облаков - саван для мертвеца. Стояла неестественная тишина - лишь ветер негромко напевал свой тоскливый, погребальный мотив.

...Казалось, что мир еще не проснулся. Казалось, что мир уже не проснется...

Раф все еще спал - предыдущий день изрядно вымотал его. А древнее здание было пусто. Пусто было в Холле, пусты были и комнаты - те, что Дуэлянты пытались обжить, и те, что все еще были завалены различным хламом. Пуста была Комната Дуэлей - лишь слышалось в ней тихое, тихое эхо - будто где-то невообразимо далеко металл ударял о металл... Пуста была Комната Теней - бестелесные ее обитатели замерли, остановили на миг свой бесконечный танец - прислушиваясь к чему-то, что могли услышать только они... Пусты были Катакомбы - клубящийся там Мрак недовольно выдохнул, ощутив Перемену...

...Раф еще спал - но ощущение Пустоты уже было с ним. Должно быть, ему приснилось, что кроме него, в Обители нет ни единой живой души? Если так - то сон этот звался бы вещим...

...А посреди Холла, на украшенном мозаикой полу, лежал обнаженный меч. Только внимательный глаз заметил бы, что черный материал клинка не сумел впитать в себя всю кровь - пара рубиновых капель досталась и камню пола. Алые руны мерцали слабо - словно почти уже истлевшие уголья умирающего костра...

...Ни один из них не выбирал времени - просто так случилось. Кто-то сказал бы, что выпали звезды; кто-то - что пришел отмерянный срок. Еще вчера он сказал бы, что Последний Шаг оказался значительно легче, чем он предполагал... Но сегодня все это уже не имело ровным счетом никакого значения...

...Руны на клинке Морнбрингера вспыхнули в последний раз - но не алым, а голубым, переходящим в белый - цветом слепящего льда. Вспыхнув, они погасли, и не ожили вновь... Плоскость клинка стала абсолютно черной, мертвой...

...но меч жил. Что-то изменилось в нем, вкусившим крови своего Создателя, своей второй половины - вкусившим во второй раз за все время своего существования. Что-то изменилось...

Записка, что лежала на полу рядом с мечом, была написана второпях - и почерк был тот же, что и у приснопамятного Воззвания:

...Мне очень жаль, что все произошло так неожиданно - но есть вещи, перед которыми мы бываем бессильны. Я бы очень хотел, чтобы владели Морнбрингером именно вы - в ином случае удостоверьтесь, прошу вас, чтобы меч не попал в дурные руки; здесь я всецело доверяю вашему суждению. Гибель Черона я почувствовал довольно давно, а Путь Маэстро сейчас скрыт от меня - и поэтому я оставляю Архив Обители вам. Если по какой-то причине не останется никого, кто смог бы продолжить наш путь - прошу вас, отнесите книгу моему Учителю - Морнбрингер укажет дорогу, если вы по какой-то причине захотите найти его...

Пройдите свой Путь до конца, Дуэлянт.


...Не было печали, не было радости. Только мертвая тишина мертвого утра, спящий человек и ждущий его меч. Время молча несло свои воды вперед - в неизвестность...

Светало.

…Назойливые солнечные лучи забирались в глаза, не собираясь, по-видимому, дать Рафу возможность спокойно отдохнуть. Яркие золотистые искры пробивались сквозь плотно закрытые веки и окрашивали утренний сон в неприятные багрово-красные тона. Но вот серая пелена, затянувшая небо, обрезала бритвой своенравные лучи, бросив на лицо тень облаков. Вот только сон ушел. Ну и хорошо, все равно плохой сон был, небось из-за бури вчерашней все.

Бросив взгляд в узкий проем окна и не обнаружив в нем ничего кроме занавеса чуть ли не физически плотного тумана, вяло перекатывающего свои тяжелые, будто сотканные из вчерашних сумерек волны по равнине перед Обителью и норовящему перехлынуть через подоконник и затопить призрачным маревом всю комнату, Раф лишь пожал плечами и вышел из комнаты, направившись в Холл. Аркус должно быть уже встал… хм… странное беспокойство, навеянное сном, почему-то вновь вернулось…

Вначале Раф увидел клинок. Потом – записку. Черные силуэты букв. Слова. Смысл …Осколки мыслей и чувств зеркальными брызгами разбились о нерушимую стену тишины. Лишь затем, чтобы вновь собраться в запутанный шипящий клубок чувств. Грусть. Что ж вы так, мессир… Боль. Про смерть Черона Раф узнал только что и хоть почти его не знал, так ведь теперь и не узнает… Аркус... это было больней во много раз, ядовитая сталь ножа под сердце. Понимание. Знаю, иначе было нельзя. Страх – что дальше? Мягкая улыбка – Память…

И равнодушный блеск потускневшего клинка.

Морнбрингер. Вот, значит, как тебя зовут… Пальцы неуверенно коснулись леденяще-мертвой поверхности черного металла, тут же мгновенно отпрянув, спасая плоть от морозящего дуновения, исходящего из переплетения навсегда погасших рун. Будем, что ли, знакомы…

Так они и застыли посреди темно-светлого орнамента плит пола – человек и меч, лежащий у него на коленях. Два силуэта словно слились в единое целое, при этом каждый оставался абсолютно независим и одинок в оглушающем море беззвучия. За дверью Обители восходящее солнце пронзало туман копьями ослепляющего огня, и серый саван исходил ярким светом, обволакивая каменную глыбу облаками мягкого пульсирующего свечения, словно превращая все утро в один сплошной погребальный костер, посреди которого высилась сама Обитель.

Путь вел нас.

…Туман рассеялся утренней дымкой, отступая перед сиянием дня, постепенно вступающего в свои права. Солнце по-прежнему, как и день, и век тому назад, медленно возносило свой невозмутимый лик к небосводу этого безмятежного мира. А мир тем временем забывал о ночной буре, след которой жил лишь в покрытых слезами стеблях травы, но и эта ночная влага уже исчезала под взором проснувшегося светила. Как и должно быть.

Раф приторочил к сиденью свупа ножны, несущие в себе черную плоть Морнбрингера. Этот меч вызывал в нем противоречивые чувства: с одной стороны клинок представлял собой живую память об Эттоне и его последнюю волю; с другой стороны Раф никак не мог перебороть себя и перестать с опасением поглядывать на меч, гадая какие темные силы могут скрываться в глубине черного металла. Он все еще помнил тот кровавый свет, который источали покрывающие его поверхность письмена под каплями вчерашнего дождя.

Бока свупа осыпались бурыми хлопьями ржавчины, а старый мотор все норовил изойтись в глухом кашле, но метр за метром Раф удалялся в степь, оставляя за спиной стены Обители. Он не знал куда отправится после прибытия в Центральную – может быть, на Татуин, куда планировал лететь с Аркусом; может быть, куда-нибудь еще. Это не представлялось важным для него, единственное, чего ему хотелось – так это побыстрей покинуть Дантуин. Здесь он оставаться не мог. Также не знал Раф, когда вернется, но что вернется – через месяц, через год или через целую жизнь, не важно, но вернется – знал точно.

…Где-то в сотне шагов от Обители, Раф остановил машину. Холодная рукоять Морнбрингера легла в ладонь, и клинок его вознесся в салюте; темный неблестящий металл был словно прорехой на лазурном фоне неба, он поглощал любой луч солнца, имевший неосторожность коснуться черного лезвия. И с тихим стальным шелестом вернулся он в свои ножны. Больше Раф не оборачивался.

…А тем временем любопытный пройдоха-ветер разглядывал, воздушными пальцами теребя бумажные края записки в третий или четвертый – кто упомнит? – раз оказавшейся на двери Обители:

"…Мы ждем вас.
Тех, кто понял суть слова «Бой», его красоту и уродство – и любит его. Тех, кто понял, что Путь Меча – их Путь. Кто понял – в схватке по имени Жизнь, когда твой противник – ты сам, важны лишь Воля и Мастерство.
Тех, кто знает – Путь должен быть пройден. Тех, кто верит – Путь будет пройден. Тех, кто жаждет – сделать первый шаг.
Мы ждем вас…"

Путь выдался долгим, но на удивление спокойным и приятным. Шелест сухой травы, шёпот листвы, игры с ветром, и просто уединение. Что может быть лучше и прекрасней этого? Тут ты просто живёшь. Разве это плохо? Или просто путник был глуп. Был день, солнце светило ярко. Тень от деревьев падала в южном направлении, странник же направлялся в юго-восточном и поэтому было ощущение, что даже Тени говорят. Хорошая погода. Надо бы записать. Но потом, когда приду.

Постепенно деревья уступали место кустам, кусты - кустарникам, а там трава, и только она. А там, большое и типичное для таких мест сооружение - маяк, а там, вдалеке равнина, трава и цветы. Глушь...Из-под капюшона всё это созерцало два глаза, и именно они могли заметить простой и скромный особняк с плоской крышей. Примерно в два-три этажа, а стены, стены сделаны из серо камня. Может наконец это он? Ведь даже слухи оказываются правдой. А сам про себя Патрик добавил, что это место не тайна, что и слухам делать тут нечего. Или он ошибается? Раньше ошибка стоила жизни. Посмотрим.

***

Вблизи он кажется ещё проще и скромнее. Казалось он такой древний, как и сама Вселенная. Вот только металлическая, может слайд-дверь выбивается из общего фона "Старины." И если раньше проныра играл только с Патриком, так теперь он пристал и к небольшой бумажке(!) с написанным(!) на ней текстом. Путник снял капюшон, обнажив своё лицо и ещё плотнее закутался в плащ.

"…Мы ждем вас.
Тех, кто понял суть слова «Бой», его красоту и уродство – и любит его. Тех, кто понял, что Путь Меча – их Путь. Кто понял – в схватке по имени Жизнь, когда твой противник – ты сам, важны лишь Воля и Мастерство.
Тех, кто знает – Путь должен быть пройден. Тех, кто верит – Путь будет пройден. Тех, кто жаждет – сделать первый шаг.
Мы ждем вас…"

Патрик Лерой осмотрелся, а мозг сохранил информацию. Важную. А потом указательный палец коснулся небольшой кнопочки звонка, на секунду, может меньше, но достаточно, чтобы его услышали и чтобы не надоедать. И всё-таки, я устал. Тем временем день сменился.

Сумерки.

Master
На звонок никто не ответил. Лишь ветер нашептал что-то на своем языке...
Тишина.
Обитель была пуста. Те, кто был здесь раньше - свой путь прошли.
Слайд-дверь, слегка скрипнув, открылась.
Внутри была темно, и эта темнота манила.
Обитель словно приглашала к себе, желая поделиться своими знаниями.
В черном небе вспыхнула молния. Одновременно с последовавшим раскатом грома на землю хлынул дождь.

Сумерки.

Он стоял и перечитывал бумажку уже в третий раз. Его глаза были пусты, его мысли тоже. И он даже не заметил, как сумерки сгущались, а тёмно-синие облака образовывались там, далеко на небе. Указательный палец коснулся кнопки звонка. Тишина.

Может из уже нет? Может хозяева умерли, ушли, либо просто нашли конец своей дороге? Воистину это странное и притягивающее место. Что-то скрипнуло и слайд-дверь открылась.
А там, вдалеке...Лишь темнота отвечала взору Лероя. Шептала, и этот шёпот манил к себе. Искушение войти внутрь одолело путника. Полы плаща открылись, а руки скрестились за спиной, нащупав под плащом крепление и сам меч. Может здесь я дам тебе имя.

***

Он понял, что пол выложен плиткой и всё. Его манил небольшой свет в конце коридора, как оказался - жёлтый, он исходил от древней висячей люстры, которых в наше время уже не увидишь. Он подошёл ближе, очутившись в круглом зале с куполообразным потолком и полом, выложенным мозаикой. Но не это более удивило Патрика. Скорее, привлекло внимание. А вот что думать о деревянной мебели, тряпочной обшивке и полками с бумажными книгами.

Он стоял. И Лишь звуки, стекающего по крыше дождя нарушали спокойствие Зала.

Или наполняли его смыслом?