...я совершил ошибку, заперев дверь в свою каюту. Герметичный люк, захлопнувшийся с едва слышным шипением замков, отрезал меня от контакта с окружающим, словно пасть сарлакка – и сразу же навалилось оцепенение, сходное своим давящим чувством с клаустрофобией. Голова как будто налилась свинцом, очертания комнаты плыли, смазываясь в пространстве… кое-как, массируя руками виски, я добрел до кровати, рухнул на нее, и попытался, закрыв глаза, отрешиться от ноющей пульсации. Бесполезно. Становилось только хуже: кажется, я слишком поторопился с активными действиями сразу после «воскрешения». Мысль эта, несомненно, разумная, пришла по обыкновению слишком поздно – голова раскалывалась, и это отвратительное ощущение, словно весь мир вокруг закручивается по спирали…
Некоторое время я пробовал вглядываться в темноту, стараясь различить в ней далекие золотистые точки, которые с равным успехом могли быть как огоньками присутствия Силы, так и пятнами вспышек на сетчатке. «Как пленник, брошенный в глубокий колодец, я не знаю, где я и что меня ждет». Что-то там в глубине логики интуитивно противилось попытке протянуть руку навстречу этому чему-то. Я знал – память, даже сторонясь меня, все равно нехотя выплевывала жизненно необходимую информацию – что при необходимости смогу даже сейчас обратиться к Силе и, скажем, заставить этот шкаф летать. Если Разиэль, конечно, не прикрутил его предусмотрительно к полу… ну хорошо – распахнуть дверцу и извергнуть одежду по выбору.
Н-нет. Не хочу. Я просто полулежал, безучастно смотря в маленький персональный космос, организовавшийся за стенками век. Останавливать мысли, будучи предоставленным самому себе, невозможно: страх остаться одному слишком силен, а скорее всего – банально привычная цепкость чувств. Цеп-кость ре-цеп-то-ров… Всегда нужно на чем-то концентрироваться. Сначала я пытался выбрать в качестве объекта те самые золотые точки, но они словно улавливали мои намерения, кружились быстрее и быстрее, до тех пор, пока не начинали болеть глаза. Затем пришла мысль получше. Боль – чем не центр для концентрации?..
Как назло, голова, в которой только что не иначе как кипятили воду, быстро успокоилась, стоило собрать все свое внимание в точку внутри нее. Осталась тошнота, осталось мерзкое чувство головокружения, но боли – не было. Полезное свойство, на всякий случай зафиксировал я про себя, однако сейчас требовалось иное. Интересно, могут ли ситхи осознанно причинять боль самим себе – в повседневных условиях, без обострения танатоса?.. Как забавно. Инстинкты самосохранения и прагматический ум механика. Право, стоит как-нибудь проверить. Если удастся поймать живым человечка…
В шкафу помимо одежды, которую я проигнорировал, обнаружился и нехитрый походный швейный набор. Одна иголка приглянулась мне сразу – толстая, матово-серая, поблескивающая, и чуть изогнутая, чтобы удобней было держать. Немного помедлив, я разложил на столе свою левую ладонь – она напоминала распластанного белесого паука – и осторожно занес над ней иголку. Закрыл глаза. Улыбка, подумал я.
_________________ Quietness, quietness, quietness, quiet...
|